Монголия, в поисках ветра

4.08 – 5.08
Уезжаем той самой, едва заметной тропинкой через перевал Дайрмын-Даба, о которой знают лишь наш Гармин, да советская топокарта. Сначала дорога была хороша, быстро доехали до селения, состоящего из нескольких юрт. Местным ребятишкам отдаем почти все оставшиеся игрушки, и уезжаем в облака. Дорога кончилась, кругом грязь и огромные острые камни, проезжающие навстречу УАЗики недоумевают. И правда, куда мы эту комнатную собачонку запрягли? Это же болонка, а не ездовая хаски. Но болонка, поскуливая и поскрипывая брюхом о камни, карабкалась вверх, характер-то бойцовский! Наконец мы на перевале Дайрмын-Даба. Видимость – ноль, дождя нет, но дворники работают не переставая. Пытаюсь сделать фото - ничего не видно, молоко.
Спустившись с перевала, подъезжаем к небольшому шахтерскому поселку Хотгор, уголь здесь добывают карьерным способом. В пойме реки Яматын-Гол то и дело встречаются выходы угля на поверхность. На одном из них набираем пакет угля, в хозяйстве пригодится. Уже давно из-за гор виднеется озеро, осталось пройти брод через Яматын-Гол и обогнуть стороной его дельту. Брод приходится тщательно промерять: не мелко, и помощи ждать неоткуда, навстречу давно не попадалось ни одной машины. С севера на озеро быстро надвигается туча, начинаю нервничать, опять приеду к шапошному разбору. Перед озером застал дождь, но когда встали у берега дождь начал стихать, вместе с ним и ветер: «К шапошному разбору, так и есть». Катнуть все же я успел, но это так, для галочки. Нормальный кайтер в такой ветер в воду бы не полез. Озеро оказалось мелководным, дно каменистым и илистым. Ветер в берег нагнал волну, вода стала мутной. На машине подъехал монгол с двумя женщинами, посмотреть на мое ерзанье в мутной воде. Отошел на десять шагов от своей машины пописать. Ничего, что до нашей осталось всего пять, и рядом стояла чужая жена. Его это ни капли не смутило. Вообще, в Монголии скульптура «писающий мальчик» - явление обыденное, мало того, и «писающая девочка» встречается не реже. Разве что девочки за тридцать делают это в плаще: мой дом – моя крепость. Ветер рваный, с провалами до нуля. То и дело падаю в грязную лужу, чем женщин привожу в неописуемый восторг. Выхожу на берег, монгол хочет попробовать тоже, ну хотя бы планку подержать. Как-то, помнится, дал подержать одной тете: пролетел метров десять по воздуху, стряхнул лампочку, неделю глотал колеса. Нет, лучше отказать.
Впервые за месяц раздавил на себе комара, остальные прилетели мстить. Всю ночь моросил дождь, палатку не ставили, перекантовались в машине. Утром поехали искать красивое, чистое место, без комаров. Место такое, как нам казалось, нашли: на крутом берегу, изрезанном оврагами. До воды далеко, хорошо продувается ветром. Но ветра не случилось в этот день вовсе. Лишь ушла полуденная жара, прилетели злые монстры, начали приучать нас к дому, к родному болоту. Прямо возле палатки нашел два кристалла мориона, старые, потрескавшиеся от перепадов температур, но настоящие. Облазили все овраги, поднялись до ближайших гор, но заветных минералов больше не попадалось. Нашел, правда, подкову. Наверное, отвалилась от лошади Чингиз-Хана. Вечером устроили еще один пионерский костер, на сей раз последний. Дров нет, по берегам растет саксаул, замученный какими-то насекомыми. Наломав веток, разжигаю костер, дальше в ход идут вчерашние запасы каменного угля. Уголь разгорелся, но сидеть у костра уже невозможно, не помогают даже спиральки «Раптор», которыми обложили все вокруг.